Родоначальника дигорской литературы Блашка Гуржибекова принято сопоставлять с Лермонтовым – первый любил и переводил второго, оба были военными, жизнь обоих внезапно и трагически оборвалась. Однако, в отличие от Лермонтова, изученного вдоль и поперек и действительно сильно повлиявшего на всю дальнейшую литературу на русском языке, Гуржибеков до сих пор остается фигурой важной в символическом плане, но реального воздействия на дигорскую словесность не оказывающего. При жизни он печатался, но не полно, а впоследствии значительная часть его литературного наследия пропала. Советская власть казаков и царских офицеров не жаловала – так и получилось, что литературных наследников у Блашка не оказалось. Однако, те, кто может читать Гуржибекова в оригинале, говорят, что в его поэзии с течением времени нарастали совсем не Лермонтовские романтические нотки. Дигорский поэт изобретал свои слова и грамматические конструкции, экспериментировал корнями и, кажется, в этой оптике был ближе к модернизму, чем о нем принято думать.
Вот такой музей-павильон для наблюдения за возможными ветвями развития дигорской словесности и построило архитектурное бюро «Object». Туман, поднимающийся над памятью, оказывается прекрасным экраном, на который можно проецировать не только то, что было, но и то, что может быть. Сможет ли этот проект запустить национальную литературу по новому маршруту – неизвестно, но, если такой подход поспособствует привлечению внимания к недооцененной фигуре поэта, – уже будет не мало.